Всем привет!
Всем отличной пятницы и замечательных выходных!

Из новостей:
Астра 2 на бумаге-таки появилась и уже доступна во всех книжных, включая любимый многими Лабиринт - http://www.labirint.ru/books/512503/?p=11334
Астра 4 доступна для предзаказа на ПМ На время предзаказа действует скидка! - http://feisovet.ru/магазин/Астра-4-Беспокойное-счастье-или

Ну и обежанное пророчество Нириэля... )
===

Я вновь кивнула, но…
– Но ваш отец смотрел на вопрос иначе…
– Мой отец был неправ, – заявил Роналкор. – Он видел угрозу в самом факте усиления Дантоса, и даже не пытался вдуматься в сделанное Нириэлем предсказание.
– А что говорил Нириэль? – поспешила уточнить я.
– Практически то же самое, что на приёме. Что у империи появится шанс вступить в эпоху расцвета, обрести небывалое могущество и благополучие. Но связать появление новой ключевой фигуры с усилением империи отец не потрудился. Он предпочёл увидеть угрозу, а не возможность.
Я печально покачала головой. Да уж, Ристарх повёл себя… неправильно, но закономерно. А вот Нириэль…
– Мерзкий эльф, – выдохнула я. – Если бы не он…
Собеседник усмехнулся и прервал меня жестом. Потом спросил:
– Астрид, ты главное правило предсказателей помнишь?
Вопрос поставил в тупик. У них есть правила? Да ладно! Никогда о таком не слышала! Впрочем, если учесть, что предсказаниями я вообще не интересовалась…
– Главное правило, – верно расценив молчание и хмурый вид, продолжил Роналкор, – гласит: то, что должно быть озвучено – должно быть озвучено.
Вот теперь я уже не хмурилась, а откровенно кривилась. Что за… бред?
– Что за бред? – повторила уже вслух и тут же поймала новую, не слишком весёлую, но улыбку.
– Это означает, что в ряде случаев предсказатель не может промолчать, – пояснил монарх. – Что сила, открывающая предсказателю будущее, требует, чтобы он это будущее озвучил.
– Так. А кто у нас будущим заведует? – буркнула я.
Роналкор, конечно, не ответил. Просто вопрос был… даже не риторическим, а риторически-идиотским. Ведь известно кто. Леди Судьба!
И пусть претензии к Высшим Силам – дело совершенно бесполезное, я не удержалась: поджала губы, нахохлилась и укоризненно посмотрела в потолок.
А их величество снова улыбнулся и озвучил очевидное:
– Астрид, не будь этого предсказания, всё могло сложиться совершенно иначе. Дантос, вероятнее всего, превратился бы в обычного чванливого аристократа, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– А не будь предсказания, которое Нириэль сделал Ласту, я бы никогда не стала драконом, не попала в цирк, и никогда из этого цирка не сбежала… – продолжила императорскую мысль я, и замолчала, ибо цепочка рассуждений была ясна без слов.
И хотя итог, к которому привели наши с Дантосом злоключения, мне нравился; и хотя я была глубоко убеждена, что все страдания уже окупились, но… желание открутить уши одному эльфу никуда не делось. Нириэлю очень повезло, что в данный момент нас разделяла не только добрая половина дворца, но и прочная железная дверь!
– Леди Астрид, вы так забавно фырчите, – усмехнулся Роналкор, и я из размышлений вынырнула.
Тут же надула губы и… да-да, опять с вопросом пристала.
– Дантосу о предсказании и причинах неприязни Ристарха не известно. Почему вы ему не сказали?
Роналкор пожал плечами.
– Не видел смысла.
– А почему рассказали мне?
Вот теперь собеседник улыбнулся, причём очень тепло…
– Надоело быть один на один с этим секретом, а твоё любопытство, Астрид, так подкупает…
Ронал не лгал, но аргумент показался сомнительным. Тем не менее артачиться и выспрашивать я не стала, вместо этого другой вопрос задала:
– А третий потайной тоннель? Почему вы не сказали о нём? Это же настоящая дыра в безопасности замка.
– Астрид… – Монарх взглянул снисходительно. – Ты видела мой архив? Ты представляешь, каким количеством сведений я владею? А теперь подумай, что будет, если я начну всеми этими сведениями делиться…
Аргумент опять-таки не впечатлил, и я поспешила напомнить:
– Дантос – ваш друг.
– Не спорю. Но определённые границы всё равно есть.
– Понятно, – пробормотала я.
– Что именно тебе понятно? – спросил Ронал с улыбкой, а я…
Я отодвинулась, окинула императора долгим взглядом и призналась:
– Благодаря вашему молчанию, мне пришлось три недели по окружающим замок оврагам лазать. В грязи по самый гребень! Но бес с ней, с грязью – из-за этой поисковой операции я пропустила начало самой возмутительной авантюры Дана. Я начало подготовки к свадьбе прощёлкала!
Будущая герцогиня Кернская в моём лице была бесконечно и неподдельно возмущена! А их величество… столь же неподдельно рассмеялся. И чем дольше он веселился, тем сильнее хотелось скривиться и сказать какую-нибудь колкость. Но фантазия благополучно пасовала, поэтому едкой шпильки Ронал всё-таки избежал.
– Хорошо, я понял, – сказал их величество, когда приступ радости закончился. – Я виноват, и я свою вину искуплю!
Я фыркнула, давая понять, что искупать ничего не надо. Потом махнула рукой и призналась:
– Ладно, не так уж я на это его самоуправство злюсь.
Ронал рассмеялся снова, я же прикрыла глаза, пытаясь переварить полученные в результате беседы сведения. И слегка вздрогнула, услышав тихое и серьёзное:
– Астрид, есть ещё кое-что…
Очнувшись, я увидела, как их величество запускает руку во внутренний карман камзола и достаёт свёрнутый гармошкой листок.
– Тайна личной переписки – это, безусловно, святое, – добавил Ронал, – но я думаю, что тебе всё-таки следует взглянуть. Просто чтобы знать, с чем придётся столкнуться.
Нехотя, ибо гадостность послания была очевидна, я взяла листок, развернула и вчиталась. И ничуть не удивилась, обнаружив, что это не просто письмо, а патетичная кляуза за авторством баронессы Ротинис.
Писала Дилия, разумеется, обо мне… Приводила обстоятельства нашей встречи, свои впечатления, выводы и прогнозы. Мол, безродная необразованная выскочка, лишенная вкуса и чувства приличия! Смазливая проныра, одурманившая светлый разум герцога Кернского! Алчная порочная девка, чьё место в борделе, а никак не в замке! Обманщица! Авантюристка! Грязная приживалка!
Ещё Дилия говорила о величайшем позоре для семьи. Убеждала, заклинала и умоляла Роналкора вмешаться и не допустить! Спасти и семью, и самого Дантоса, от такой корыстной, такой коварной меня. Защитить. Образумить. Вызволить из капкана!
И хотя отношение их величества к нашему с герцогом Кернским союзу было известно, я спросила:
– Что вы намерены ответить баронессе?
– Я уже ответил, и на это, и на прочие возмущения, – сказал Ронал. И добавил: – Позавчера. На приёме в честь Руала.
Я улыбнулась уголками губ и посмотрела на дату, которая в нижнем правом углу значилась. Дилия составила это письмо в день приёма, то есть сразу по приезде в столицу. И хотя на самом приёме баронессы не было, она, безусловно, уже в курсе. Сейчас, должно быть, локти кусает и сильно о своём поступке жалеет.
Аккуратно свернув прошение, я возвратила его Роналкору. Полюбопытствовала:
– А теперь Дантоса в известность поставите?
– Могу, – отозвался монарх. – Но зачем? Дан и без всяких кляузных писем знает, и будет пытаться оградить тебя от выпадов со стороны семьи.
– А вы считаете его желание неправильным?
– Я считаю, что о таких вещах лучше предупреждать. Особенно столь самостоятельных и упрямых женщин, как ты.
Моё лицо слега вытянулось. Про самостоятельную – это ладно, и даже приятно, но назвать меня упрямой? Нет, доля истины в этих словах, конечно, есть, но… обязательно говорить такое вслух?
Император мою реакцию, разумеется, заметил, и тихо рассмеялся. А я уже открыла рот, чтобы возмутиться, но не успела.
– Развлекаетесь? – донеслось от памятного проёма, и мы с Роналом дружно повернулись, чтобы увидеть входящего в «читальный зал» Дантоса.
– Разве что чуть-чуть, – ответил Роналкор. – А вы?
Герцог Кернский, который был уже без камзола и с расстёгнутым воротом, скорчил страдальческую гримасу и, приблизившись к нашему столу, плавно опустился на свободный стул.
– Я не знаю, насколько это затянется, но уже готов взвыть.
– Вернон лютует? – уточнила я.
Блондинчик кивнул и добавил:
– А самое неприятное, что следов древней магии пока нет. Ни в книгах, ни в личных записях. В том, что касается записей, там вообще, в основном, стихи. – И уже императору: – Ты знал, что Мирис сочинительством увлекался?
– Теперь знаю, – улыбнулся Ронал.
Дантос хмыкнул. Потом прикрыл глаза, шумно вздохнул и, понизив голос, снова к другу и правителю обратился:
– А о том, что виконт Таринский – не человек, а метаморф тебе известно?
Вопрос был, что называется «не в тему», но никто не удивился. Я видела, насколько эта ситуация их светлость задела, а Роналкор, кажется, всегда к неожиданным поворотам готов.
– Не знал, – ответил он. – Но догадывался.
– А про Варта и графа Бонора?
Их величество отрицательно качнул головой и посерьёзнел. Сказал после паузы:
– Дан, я могу потребовать у них список, но что от этого изменится? У нас с метаморфами договорённость – я не трогаю их, а они не наглеют. В частности, не лезут в мой ближний круг. Вот и всё. И смысла усложнять эти отношения я не вижу.
Герцог Кернский задумался на мгновение и кивнул.
– Да, всё верно, – выдохнул он помедлив. – Просто эти новые знания немного выбивают из колеи.
Роналкор понимающе усмехнулся, а я…
– Дан, можешь оставить нас на пару минут? Мне нужно сказать их величеству кое-что…
– Настолько личное, что я помешаю? – перебил блондинчик. И хотя отнёсся к просьбе спокойно, но нотки возмущения в голосе всё-таки прозвучали.
Я прищурилась и фыркнула, а герцог Кернский сдержанно улыбнулся.
– Хорошо. Но только на пару минут. Потому что вернуться обратно, – он кивнул в сторону основных помещений хранилища, – я пока не готов.
Ясно. Значит, Вернон в самом деле лютует! Какое счастье, что мне самой участвовать в этом разборе не нужно.
Повинуясь желанию леди, Дантос поднялся и действительно отошел, а я наклонилась к заинтригованному величеству и сказала:
– По поводу наглости и ближнего круга… Мои сородичи планировали устранить Дантоса. И тот факт, что он ваш друг никого не смущал.
Ронал поджал губы. Промолчал, но в глазах читалось: монарх меня услышал, и к сведению принял. Этого было более чем достаточно, и я отодвинулась, чтобы сообщить Дантосу, что он может вернуться. Только сказать не успела – тишину императорского хранилища нарушил приглушенный, болезненный вопль!
Мужчины сообразили сразу, а мне потребовалась пара секунд, чтобы понять – кричал Вернон. Ещё мгновение на то, чтобы вскочить, опрокинув стул, и помчаться вслед за сорвавшимся с места Даном и показавшим невероятную прыть Роналкором.
Сорваться, пробежать через «читальный зал», архив, коридор… и замереть, едва не врезавшись в спину застывшего в дверях нужной комнаты императора. А отыскав лазейку и просочившись мимо монарха, замереть опять, и временно утратить дар речи.
Вернон… нет, не умирал! Наоборот – он слишком живо скакал вокруг груды книг, тетрадей и свитков, тряс кистью правой руки и бранился. Причём брань эта была до того заковыристой, а способы интимных отношений настолько извращёнными, что вымолвить хоть слово не мог никто.
Все, включая главного хранителя Юнрима, просто стояли и слушали. И даже не пытались понять, в чём причина столь бурной реакции нашего магически одарённого друга заключается.
Тайна открылась лишь спустя минут пять. Собственно тогда, когда Вернон, наконец, остановился, с ненавистью ткнул пальцем в лежащий на полу конверт и прошипел:
– Ты!
После этого маг продолжил ругаться, правда на порядок проще и даже скромней. И снова по комнате пошел. А мы отмерли и дружно направились к обозначенному конверту.
Неторопливый Юнрим, как ни странно, подоспел первым. Он же и проскрипел:
– Конверт магического свойства.
Комментарий был совершенно лишним, ибо даже ребёнку ясно, что по простым конвертам золотые искорки не бегают. Сам Вернон тоже, безусловно, всё понял, но…
– Зачем ты за него схватился? – спросил герцог Кернский. – Тут ведь написано: «не трогать».
Такая надпись действительно имелась, и сомнений в том, что Вернон её видел, как-то не возникало…
– Она проявилась уже после того, как я за конверт взялся! – выпалил маг. – И магические свойства тоже не сразу открылись!
– Можно подумать, что откройся они сразу, ты бы поступил иначе… – пробормотала я. А услышав грозное фырчание, спросила участливо: – А что с рукой? Сильно болит?
Вернон запнулся и замер. Потом недоумённо взглянул на кисть, которой всё это время тряс, и нахмурился.
– Вообще не болит, – сказал, и сам своим словам удивился. Тут же поднёс руку к глазам и добавил: – И ожог исчезает.
Я отлепилась от конверта и направилась к магу, в желании посмотреть, что и как. И действительно увидела ожог, который стремительно таял. Причём кожа на месте повреждений была не красной, а бледно-золотой…
– Ну ничего себе, – выдохнула я, и обернулась, чтобы увидеть, как Дантос наклоняется и подхватывает пропитанную древней магией штучку.
Сердце пропустило удар, дыхание на миг, но сбилось, однако в случае герцога Кернского ничего ужасного не произошло. Он повертел конверт в пальцах и хмыкнул:
– Тут ещё одна надпись.
– Какая? – спросил Вернон.
– «Лично и конфиденциально», – озвучил Дан.
Представитель управления магического надзора сильно скривился, а Роналкор отступил на несколько шагов и сказал доброжелательно:
– Ну лично, так лично. Читай.
Юнрим, чей взгляд также любопытством сиял, последовал примеру монарха. Отступил, оставляя герцога Кернского наедине с пропитанным магией конвертом.
Время… нет, не замерло, но определённо замедлилось. Все мы очень внимательно следили за тем, как герцог Кернский вскрывает конверт, как достаёт оттуда сложенный вдвое листок бумаги, разворачивает его и начинает читать.
Потом удивлённо заламывает бровь, переворачивает листок в явной попытке найти что-то ещё, затем переворачивает обратно и снова читает.
– Ну что там? – не выдержав, спросил Вернон.